Когда краткое представление действующих лиц закончено, первые члены команды достигли лагеря – 4800. Через час, когда вся команда была в сборе (каждый шел своим темпом): призадумались.
Мысль, которая витала у всех в голове во время подхода, была озвучена: продолжить поход с такими рюкзаками по осыпи, ледникам и перевалам продолжительностью 7 – 10 дней мы бы смогли (физическая подготовка и акклиматизация позволяли нам это), но лезть с ними на стену...
Приступили к ревизии рюкзаков.
Отбраковали лишнее: полиэтиленовый тент для палатки, мудро решив, что осадков не будет, а, если и будут, то со снегом. Из снаряжения выбросили титановые длинные и тонкие крючья: гнулись, войдя на треть в трещину, зачем только из Самары их везли. Отложили в сторону часть ледовых крючьев - «морковок», оставив парочку (очень уж они тяжелые). Из личных вещей: фотоаппарат, аптечку, пару "кошек", галоши, что-то еще, переложили в общую кучу со снаряжением, а из одежды решили взять только то, что на тебе одето (был уже вечер и на 4800 стало очень даже прохладно, поэтому каждый одел на себя все, что имел в наличии). Из запасной одежды решили взять только носки (у кого они были).
На бивуачном снаряжении вес тоже особенно не сэкономили. Без пуховых ВЦСПСовских спальников на каждого отдельно мы, конечно, обойтись не могли (некоторым из нас выдали их только непосредственно на это восхождение взамен ватных). Палатка – «серебрянка» и поролоновые коврики тоже споров не вызвали – другого не было (отбросили только один из ковриков: он просто был лишним и не помещался на площади палатки), зато на бензине и ракетах решили сэкономить и часть оставить. Рассчитали в общем-то правильно: бензина нам хватило до конца восхождения, а ракеты, да, что о них говорит, все равно на второй день «улетели» вместе с «незадачливым» рюкзаком, но об этом я уже писал.
Перешли к продуктам. Безжалостно отбросили почти все рыбные консервы и некоторое количество банок с тушенкой и сгущенкой, выпили сок. Стеклянную банку с медом и орехами решили оставить, как символ благополучия. Не помню, успели ли мы этот «символ» попробовать, так как его постигла участь та же, что и ракет.
На этом сортировка – отбраковка закончилась. Поделили все отобранное на четыре части, по количеству участников восхождения, а отбракованное - в отдельный мешок и в резервную палатку: пригодятся еще для наблюдателей, других наших группы (еще спасибо скажут), да и мы сами на обратном пути сможем воспользоваться оставшимися вещами и продуктами.
Из этого занятия извлекли первый урок, который стал для нас одним из основных правил – законов для таких восхождений. Не должно быть ни лишних, ни отдельно личных или общественных вещей: все должно тщательно отбираться и включаться в общий вес груза группы, если эта группа – КОМАНДА и идет она на серьезный многодневный маршрут. В этот груз входят и фототехника, и аптечка, и спальники с ковриками (обсуждается их количество) и индивидуальное снаряжение (например, те же «кошки», если они берутся одна или две пары на группу, независимо для кого они предназначены) и т.д. Не удалось мне включить в этот список (правда, как и в последующие) только сигареты: брать не запрещали, но в общий груз подсунуть их не разрешали, но я на этом и не настаивал (вес то небольшой). Зато на чей-то любимый «бабушкин» теплый и толстый шерстяной свитер (в качестве примера), который мог весить… ну, достаточно много, могли наложить вето и не включать в общий груз или брать индивидуально для себя сверх положенной нормы.
Итак, все разделено, поделено, разобрано, рюкзаки подготовлены, завтра с утра на маршрут.
20 июля 1974 г. Вышли рано утром в 5 часов и, хотя рюкзаки после вчерашней ревизии стали полегче, идется очень тяжело. Преодолели морену и верхнюю часть ледника: растягиваться уже нельзя и приходится всем идти со скоростью самого медленного. Еще один урок, который был учтен в будущем. Вес груза не должен быть обязательно одинаковым у всех участников восхождения, если хочешь двигаться оптимальным темпом и не «ныть» при этом, что кто-то тебя задерживает: каждый знал (должен знать) перед этим на что идет и с кем. В 10 часов перед "бергшрундом" перекусили, связались, а дальше… начало маршрута.
Описание прохождения самой стены скучно и однообразно и займет много времени (можно и заснуть), да оно есть в отчетах, поэтому хочу остановиться только на тех моментах и событиях, которые особенно остались в памяти, с которыми впервые встретились на этом маршруте. Итак, первый день и сразу проблемы, очень характерные для этого маршрута, с которыми мы не встречались раньше. Подходим к внутреннему вертикальному углу. Кажется, все понятно, такое мы уже проходили раньше (лазание по вертикальному внутреннему углу, в галошах, без рюкзака, с надежной крючьевой страховкой – одно удовольствие). Первым проходит Иван, как капитан и руководитель, легко и красиво. Затем подхожу к нему я, уже по перилам и с верхней страховкой, тоже без рюкзака (зачем мне лезть с рюкзаком, думал я, если потом все равно их придется вытягивать: три или четыре – какая разница). Дальнейшие действия тоже предсказуемы: надо вытягивать рюкзаки, для этой цели мы даже какой-то блок взяли (правда он лежит внизу в одном из рюкзаков). Начинаем тянуть…
Здесь мне сразу вспоминается эпизод, произошедший намного позже, при нашей эвакуации лагеря по окончании сборов.
Последние люди с последним грузом покидают лагерь 4200 м. Мы с Витей Журавлевым (признаюсь, добровольно)сопровождаем ишака с грузом. Отстали от всех, так как двигаемся по серпантину ишачьей тропой, а ребята сбежали вниз по склону, по траве и камням напрямую.
Поселок Лянгар – цель нашего конечного пути: под нами, как на ладони. И вот здесь наш ишак заупрямился: встал. Способ, каким пытался воспользоваться Шурик в фильме «Кавказская пленница»: один тянет, другой толкает – тоже не дал результатов. Комсомолки и, вообще, прекрасной девушки у нас с собой не было. Виктор, шедший первым, мало напоминал ее. Пришлось применить физическую силу (да простят меня защитники животных). Виктор тянет ишака спереди, а я стимулирую его вибрамами сзади. Вначале это дало какой-то эффект и движение продолжилось, но не надолго. Хочу отметить, что мы с Виктором тоже шли не пустые, а с рюкзаками, может и не с такими тяжелыми, но и ишак шел не с "полной" выкладкой. При заброске продуктов и снаряжения в начале экспедиции в базовый лагерь наши юные местные погонщики меньше 40 кг груза на ишаков и не загружали, иначе ничего не заработаешь, ведь деньги платили пропорционально весу груза. ( О-о…, но об этом: ишаках и их молодых погонщиках от 10 до 15 лет, можно писать и писать, но об этом как-нибудь в другой раз). Так с небольшими остановками мы продолжали двигаться еще некоторое время, а затем ишак просто лег. Просто лежит, смотрит на нас грустными глазами и еще, дотянувшись мордой до травки на обочине тропы, пощипывает и жует ее. Никакие призывы наши, ни ласковые, ни с применением физической силы, не дают результатов. Ишак лежит, поднять его у нас не хватает сил. Что делать? Извечный вопрос. Разгружаем ишака, берем его с двух сторон и ставим на ноги. Загружаем его снова и продолжаем наше движение, только в обратном порядке: я, ишак и сзади уже Виктор в отриконенных ботинках. Через некоторое время история повторяется. За мной ишак тоже не хочет идти и ботинки Виктора не помогают. Лежит наш ишак, мы вертимся вокруг него. Разгружаем, ставим на ноги, загружаем: продолжаем движение.
В третий раз, когда это случилось, при разгрузке ишака, тот каким-то образом перевернулся на бок, сделал один полный оборот вниз по склону, потом второй…. Все, как в замедленном кино. Мы стоим, смотрим сверху и думаем, как мы будем отчитываться за этого ишака, но на третьем обороте наш ишак застрял в кустике, встретившимся на его пути. Лежит наш ишак на боку ногами вверх к склону и смотрит на нас своим грустными глазами. Спускаемся к нему, помогаем ему сделать еще пол-оборота по склону, чтобы его ноги были внизу, разгружаем, поднимаем и начинаем выталкивать его вверх на тропу. С трудом, но нам это удается. Учитывая случившееся и, боясь повторения пройденного, делим груз ишака на три части: две загружаем на себя, третью часть вешаем на ее хозяина. Медленно и с остановками движение было опять продолжено.
Доходим до развилки тропы: одна ведет в кишлак Лянгар, куда нам надо (он вот, прямо под нами, рядом), а вторая, правая, в другой - Иссор, откуда родом ишак. Здесь наш ишак внезапно ожил, прибавил шаг и вприпрыжку, обгоняя нас, ринулся вниз по тропе, но… по правой, в сторону своего дома. Куда девалась его усталость, флегматичность? Еле догнали его и уже без всякой жалости сурово принудили идти туда, куда нам надо. Через полчаса мы были уже у нашего табора (другого слова не подобрать) и делились своими впечатлениями о спуске и о причине нашей задержки.
Не буду останавливаться здесь и на эпизоде (для меня это эпизод), как Светозар Владимирович сопровождал ишака. Тот увел его, как раз, в другой кишлак - Иссор; он просто не смог его догнать.
Почему я вспомнил сейчас этот эпизод? Думаю, многие поняли. Поведение первого рюкзака ни чем не отличалось от описанных выше действий ишака. Мы вдвоем с Иваном тянем его вверх, снизу ребята поддергивают его (для этой цели у нас даже был специально припасен репшнур – 60 м.), когда тот застревает (ведь это не вертикальная стенка, а внутренний угол, и хоть средняя крутизна его 85 град., но это с нависаниями). Кажется все правильно, все по науке. Одна незадача. Кто помнит еще абалаковские рюкзаки, поймет меня, другим же поясню. Это большой круглый большой брезентовый мешок с многочисленными карманами и лямками, весивший в сухом виде около двух килограмм (когда он намокал, то вес его многократно увеличивался – ну очень много воды мог впитать в себя толстый брезент). Так вот этот рюкзак – гордость нашей советской спортиндустрии (такие рюкзаки распространялись только по спортивным секциям и альплагерям. Для простых смертных туристов это был предел мечтаний), никак не хотел лезть вверх. Он цеплялся своими карманами и лямками за все неровности обеих стенок угла, пытался сбросить камни на тех, кто поддергивал его снизу и, вообще, вел себя очень «неадекватно». Дойдя до первого нависания, он «капитально» встал. Пришлось Ивану спускаться вниз до этого нависания и, помочь ему (рюкзаку) вылезти наверх. Внизу ждали свою очередь еще три ишака – рюкзака, их поведение не отличалось от первого, но теперь их на пути поджидали еще два «погонщика» (Саша Бебяков тоже поднялся выше). Итак, по цепочке: Володя – Саша – Иван – Гена, рюкзаки были вытянуты.
В 19:30 мы все вместе с рюкзаками наконец-то собрались на одной полке, где и планировали заночевать. В 21:00 после нелегкой работы по подготовке площадки для палатки, та, наконец-то, стоит, и мы удобно расположились в ней. Через полчаса уже закипает растопленный снег в котелке (не помню, что выступало в роли котелка, кажется, маленькая кастрюля). Пока готовится ужин, мы ведем бурную дискуссию, обсуждаем планы на следующий день, внося корректировку в тактику нашего последующего движения. Делаем для себя выводы: во-первых, раньше вставать на ночевку и, во-вторых, думать не только о себе, но и наших «ишаках» и как мы будем их вытягивать.
На следующий день - выход в 8:00, скалы уже освещены и можно работать. Внесенная корректировка в тактику движения дает плоды. Из четырех рюкзаков сделали три, отчего вес их, конечно, не уменьшился, стараемся меньше вытягивать их, а тащить на себе (разумеется, кроме первого, которому часто приходится идти еще и в галошах). Событие, происшедшее в конце рабочего дня, круто повлияло на наше дальнейшее восхождение. Как я уже писал ранее, один из упрямых «ишаков» (хотя, к кому относится это название – вопрос спорный, поэтому поясняю: один из рюкзаков) улетел вниз, не встретив на своем пути никакого кустика, один раз только задев стену. Уже после восхождения Володя снизу спокойно поднялся к нему и забрал: целого и невредимого (одно из немногих достоинств таких рюкзаков – очень крепкий), избавив нас от необходимости лишнего объяснения перед завхозом нашего облсовета.
Потеря одного рюкзака даже не вызвала в нас каких-то особых переживаний. Улетел, ну и улетел, даже не подумали, а чтобы случилось, если улетел один из тех, в которых была палатка или примус с бензином. Но, что случилось, то случилось, стараемся об этом не думать. Уже в 17:30 встали на ночевку: двое стали готовить площадку под палатку, а двое – обрабатывать маршрут. Такой же тактики мы старались придерживаться и в оставшиеся пять дней восхождения: ранний выход, своевременная остановка на ночевку, подготовка площадки, обработка маршрута и нормальный, полноценный (ну почти) ночной отдых, но при этом и, не позволяя рюкзакам пускаться в свободный полет (лимит рюкзаков уже весь вышел и каждый последующий мог стать.… Да, что об этом говорить).
Во все последующие дни мы просто «летели» с облегченными рюкзаками и только вверх. Конечно, были и сложные участки, и очень - с применением лесенок, были сидячие или полулежащие ночевки, были и отклонения от раннего выхода (когда ночью нас засыпал снег, и пришлось утром разгребать себя и палатку), но все это уже рабочие моменты. С каждым днем мы набирались опыта, учились, тому, что, в общем-то, положено знать до выхода на такое восхождение. Но лучше поздно…, главное, мы шли не на том пределе, когда все уже становится по фигу; не было растерянности и сомнений, что мы пройдем эту стену. Страховка и безопасность стояли всегда на первом месте. Не было у нас и никаких даже мыслей о том, чтобы сойти с маршрута, да на таком маршруте и сходить некуда, разве только вниз - по пути подъема. Представив путь, который мы уже прошли и что его надо еще раз повторить, если захотим спускаться.… Эта мысль сразу покидала нас.
Но, все позади (почти) и перед нами гребень, и последнее препятствие: снежный карниз от 1,5 до 3 м., согласно описанию. Такие карнизы (другие тоже) нам раньше преодолевать не приходилось. Мы с Иваном организовали страховку, забив в снег все ледорубы (Володя и Саша оставались внизу еще и на крючьевой самостраховке на скалах) и Иван полез прорубать окно (как в Европу), а точнее узкий коридор в этом карнизе. Час работы (мне, кажется, что Иван этот карниз прорубал не только айсбалем, но и руками и зубами) и он скрывается за гребнем. Все, есть надежная страховка, и мы по одному выкарабкиваемся наверх с рюкзаками, хотя правильнее будет сказано: каждого вытягивают верхние, сначала Иван меня, потом, мы вдвоем Сашу, как репку тянули. Когда в окне показалась голова последнего, Володи, его мы уже втроем выдернули, как морковку, чем он остался еще и не доволен. В 12:00 вытянули последнюю «репку» и собрались вместе на гребне. Мы счастливы!
Небольшой отдых, оставляем рюкзаки и налегке к вершине: по снегу и небольшим скальным выступам. На одном из скальных островков находим контрольный тур. Меняем записку группы Овсянникова – Куйбышевского «Буревестника», прошедшей маршрут «Кустовского» и движемся дальше.
Перед вершиной, еще один эпизод, который мне очень запомнился. Иду первым на всю веревку и вдруг… ба-а-а…: передо мной группа людей (они видят только меня, наших из-за перегиба им не видно). Подхожу ближе и сразу с вопроса, который меня давно уже мучил: «Ребята, у вас закурить что-нибудь есть?» (мои сигареты кончились из-за неаккуратного обращения с ними еще три дня назад). У них глаза квадратные (это я так представляю сейчас, потому что тогда на них были вязанные шлемы, каски, капюшоны и, конечно, очки: разобрать, кто это, очень трудно). Что они подумали обо мне, можно только догадываться: «Снежный человек, черный альпинист?». Я - то знал, что ни тот, ни другой стаями не ходят, как эти. Если, кому они и попадались, то только поодиночке. Сразу завязался такой активный диалог: "Ты кто?" Я им в ответ: "А вы, кто? " И дальше в том же ключе недоумков, держась при этом на некотором почтительном расстоянии друг от друга. Подошли наши, на этом короткая «разборка» закончилась, началось «братание». Это была группа иркутян, вышедших на п. Энгельса по маршруту Некрасова раньше нас на сутки. Они даже предположить не могли, что кто-то еще, кроме них, может быть на горе. Записку группы Овсянникова они сняли еще раньше на вершине, а мы должны были находиться, по их мнению, и общему плану экспедиции на другом классике коммунизма – Марксе (радиосвязи у них, конечно, тоже не было, только ракеты).
Конечно, общее фото на память, угостили сигаретами (был у них один курящий, которого они все восхождение терроризировали, не давая курить, поэтому сигареты и остались; наши так круто со мной не поступали). Погода, которая затем к концу дня испортилась, в это время была великолепная. Солнце, такое же солнечное настроение, а дальше… , опять проза, разошлись в разные стороны: они продолжили спуск, а мы - на вершину, правда, не более чем через полчаса мы были уже на ней.
Все, вершина!!! Мы выше Эльбруса почти на 1000 метров! Никто из нас не был до этого на такой высоте. Восторг, эмоции??? Да, нет, мы их уже, кажется, все истратили при выходе на гребень, пробив свое "окно в Европу" и после встречи с иркутянами. Быстро поменяли записку, и, стараясь больше уже не задерживаться, к тому же и погода начала портиться: туман, поднялся ветер, временами снег и крупа, начали спуск к рюкзакам и далее уже по следам иркутян к перемычке между вершинами Энгельса и Маркса. Через какое-то время, пройдя уже ледник, на снегу мы догнали иркутян, которые буквально прорывали траншею, пробиваясь в глубоком снегу. Мы решили не искушать судьбу, а время было уже позднее, и в первом удобном безопасном месте стали на ночевку, вытоптав площадку в снегу. Иркутяне решили пробиваться до перемычки.
В 22:00 мы были уже в палатке и стали «зализывать» свои раны. Так поздно на ночевку мы еще ни разу на маршруте не вставали. Саша обрабатывал пальцы рук Ивана, которые все потрескались и распухли из-за снега, я пытался снять свои вибрамы, которые, как потом понял, просто примерзли к носкам. Пришлось снимать их вместе с носками. Все-таки северная сторона, а мы спускались по северной стороне гребня, это тебе не южная стена, по которой мы поднимались.
В это время Володя занимался ужином, на который у нас еще хватало продуктов, да каких! Из НЗ достали последний пакетик картофельного пюре (большой дефицит по тем временам) и рассчитывали на вкусный и питательный ужин. Наш же повар, бросив этот пакет в кипящую воду, посмотрел, оценил и посчитал, что этот супчик-пюре жидковат для четырех мужиков и решил добавить в него оставшуюся у нас манку и крошки от сухарей. Да, конечно, мы были голодные, но есть такое…Я осилил пару ложек этого «не знаю чего»; Иван, как капитан команды, мужественно держался дольше, а Саша Бебяков, попробовав этого «чего-то» одну ложку, сразу передал ее Володе со словами: «Ешь сам!», не сказав при этом даже «Спасибо», а еще интеллигент, научный сотрудник (забыл сказать, что одна ложка у нас тоже улетела с «тем» рюкзаком, так что мы обходились тремя). Володя, взяв ложку и, попробовав свое «творение», со словами: «Зажрались», доел все и даже, кажется, облизал кастрюльку, подготовив ее к приготовлению чая. Бачок от примуса, который уже, кажется, насквозь провонял бензином, мы решили на этот раз не использовать. Чай мы уже готовили сами, отстранив Володю, боясь, что он еще что-нибудь найдет в рюкзаке и добавит это «что-то» в него. После сладкого чая (правда, тоже с крошками от сухарей, которые смешались с чаинками) с сахарином настроение заметно улучшилось. Может от чая, а может просто от того, что мы знали, были уверены: чтобы не произошло, хоть потоп, это последняя ночевка на маршруте и завтра мы обязательно встретимся с нашими ребятами и даже, возможно, ночевать будем уже в лагере. С такими мыслями мы и стали укладываться спать.
Утром (28 июля – 8-ой день маршрута) встали пораньше, но вышли только в 10:00. Много время заняли сборы. Обледеневшая палатка, холодные ботинки, хороший морозец – все это не позволило выйти раньше. Вышли и через два часа мы были уже на перемычке между двумя вождями мирового пролетариата: Марксом и Энгельсом. Вид, который открылся с перемычки, привел нас просто в восторг: снежное плато ледника Зугванд, солнце и маленькая палатка (видно даже, как люди копошатся вокруг нее). Главное, что порадовало, это отличный снежный крутой спуск, просматриваемый до самой палатки. Уже через несколько минут мы на «пятых точках» подкатили буквально к входу палатки нашей группы наблюдения, о наличии которой мы даже и подозревали. Вот состав этой группы, которая радовалась, мне кажется не меньше, чем мы: Володя Попов, Володя Девятилов и Гумар Хасанов – все трое из «Буревестника» и Володя Блохин из Тольятти.
|
выпускаться на 5Б - Байлян Баши (см. фото ). Руководитель Борисов; участники: Фалин, Борисова, Ерофеев, Кулагин. Неожиданно выпускающий Костя Калюгин вписывает себя в маршрутный лист руководителем: 
